[kate-magnolya]

Название: ?? автор пока не придумал
Фандом: Торчвуд + Доктор Кто
Автор: magnolya
Бета: сама себе бета=)
Рейтинг: невысокий, какой именно - не знаю.
Тип: гет?
Пейринг: Энвен, Капитан Джек Харкнесс, Гвен Купер, Рекс, Доктор (да, возможно)
Жанр: драбблы, складывающиеся в историю о.
Аннотация: пока не существует
Отказ: ни на что не претендую
Предупреждение: по времени раскиданы ужас как, эпизоды пронумерованы очень странно, но не совсем наобум.)
Комментарий: вот это драббл из этой же истории
Статус: в работе

1.1.16

Джек?

Джек?

Ночь в Кардиффе темно-синяя, пустая и как будто никому и ненужная. Фонари на остановках мигают апельсиновым светом - ее любимым. Тени - пепел на рукаве. А стрелки часов зачем-то зависли на десяти часах и пятидесяти трех минутах. Или пятидесяти двух с половиной - Энвен точно не знает.

Она сидит на одной из давно некрашеных скамеек - протертых, почти дырявых - в тихом сквере в центре города. Капельки пота на кончиках раскрашенных волос дышат летней прохладой. И Энвен тоже дышит. От пиджака разит сигаретным дымом почти невыносимо и хочется скинуть его, бросить на забытой скамейке и уйти. Но ночь в Кардиффе, кроме всего прочего, еще и безумно-холодная.

Энвен смотрит на часы - тоненькие, наручные - и вздыхает. Десять часов и пятьдесят три минуты. Время не меняется уже очень долго - чуть дольше, чем Энвен сидит в сквере. Ей бы найти кого-нибудь, кто сможет подсказать, сколько же времени есть на самом деле. Но никого нет. Только если вернуться в прокуренный концертный зал, но ей отчаянно не хочется этого делать.

Ей вообще ничего не хочется.

Только дышать. Полной грудью, кусочками невидимого льда в остывшем воздуха, апельсиновым светом и мокрой подстриженной травой. Идти домой равносильно сигарете в руках. Но Энвен не берет в руки даже зажигалок, что уж говорить о тонких и мерзко пахнущих, а потому все ещё сидит, ковыряя мелкие камушки круговой дорожки.

Дома, пожалуй, волнуются. Зная маму - не слабо. Ночь становится ещё более синей, а тени все такие же мутно-серые. И на часах все те же семь минут до одиннадцати.

Пустота разрушается противным визгом тормозов и неаккуратными шагами по шуршащей дорожке. Энвен наблюдает, как высокий мужчина в темно-сером пальто спешит обогнуть нелепую клумбу с сонными цветами. Он как будто бы совсем взрослый, - Энвен даже кажется, что чересчур, - но улыбка у него, как у пятилетки, ждущего Санту за диваном. Энвен смотрит ему в спину и понимает, что совсем забыла про время.

Но сейчас оно вдруг и не важно. Энвен раскидывает руки в стороны, обнимая облупленную скамейку, царапает ее спину, а кусочки серой - когда-то белой - краски заползают муравьями под ярко-выкрашенные ногти. Ей теплее, хотя льдинки по-прежнему в воздухе и царапают горло. У тусклого света фонарей появляется кислый вкус - на кончике языка.

Дорожка снова шуршит - страницами любимых книг и хрипом запылившегося кулера. Мужчина в пальто спешит обратно, только чуть медленней. Дышит устало и отплевываясь от льдинок. Энвен замечает часы на его руке и охрипшим послеконцертным голосом спрашивает:
- Не подскажете время?
- Четверть второго, - мгновенно отвечает тот и зачем-то улыбается. Не так, как нужно улыбаться взрослым мужчинам неприметным школьницам в четверть второго ночи. Как-то слишком тепло и нелепо.
Энвен кивает - дома попадет.
- Джек! - доносится откуда-со со стороны перекрестка и мужчина, что стоит рядом, срывается с места.
А Энвен снова смотрит ему вслед - может быть, немного безумно. Имя Джек отдает кислым апельсином на языке, дрожью в руках и чем-то соленым на сухих губах. Имя Джек слишком знакомо, чтобы быть новым, и слишком его, чтобы быть чьим-то ещё. А его улыбка, затерянная в памяти, слишком для неё, чтобы быть мимо.
Энвен видит на часах все те же пятьдесят три минуты одиннадцатого, а Джек исчезает в пыльном облаке выхлопных газов - и как будто бы не впервые.

~~~


2.3.17

Поспорим?

Поспорим?

Телефон разрывается старой песней Аврил Лавин - Энвен вздрагивает. Трубка с потертыми клавишами вытаскивается из кармана двумя пальцами - свеженакрашенными. На экране мерцает "Мама", Аврил надрывается, Энвен не спешит. Кладет телефон на стол, принимает вызов и включает громкоговоритель. Голос мамы разлетается снежными хлопьями по немноголюдному кафе:

- Домой собираешься?

Энвен улыбается официанту и качает головой - немного насмешливо. В телефонной трубке раздается нетерпеливое бормотание, Энвен склоняется над погасшим экраном:

- Неа.

Мама ругается. Мама, если подумать, всегда ругается. Сколько бы лет Энвен не было - семь или семнадцать.

- Может, прекратим? - в ее голосе проскальзывает то самое примирительно-сладкое, от которого желание пойти наперекор только усиливается. Разгорается буйным костром из тлеющих бревен. Это вызов. Ее - маме. Или, если точнее, ее - Торчвуду.

- Я сегодня ночую у Рика.

Энвен врет и это слишком привычно, чтобы задумываться. И слишком нагло, чтобы сошло ей с рук. И только сильнее толкает ее на опасную дорожку, по которой Энвен, впрочем, и так уж идет.

- Ты возвращаешься домой сейчас же.

- Нет, я ночую у Рика.

Энвен произносит его имя с нежностью и мама должна это заметить. Энвен скучает по другу, уехавшему из страны и оставившему ей только ворох разбавленных смехом воспоминаний. Энвен смеется, окунаясь в них, в ту беспечную атмосферу ночных посиделок. Если подумать, мама понятия не имеет, кто такой Рик. Если поставить себя на ее место, то, наверное, мама сейчас теряется.

- Или ты возвращаешься сама, или я забираю тебя силой, - голос в трубке становится чуть более жестким. Энвен бы сказала - деревянным. Таким голосом можно предлагать вернувшейся в три ночи дочери чай. Таким голосом можно отправлять в свою комнату без объяснений. И это тот самый тон, с которым мама раз от раза влезает в ее жизнь. Тот самый, который отдает ее работой.

Энвен слышит удары пальцев по клавишам и, кажется, даже шепотки в стороне. Монетка в воздухе - думает Энвен и медленно наклоняется над телефоном:

- Ну, поспорим, что у тебя ничего не выйдет?

Энвен завершает вызов и берет в левую руку ложечку. Недоеденный десерт - единственный, на который у нее хватило денег, - раздражает своим полуприсутствием.

Минуты идут, телефон молчит. Уверенность в себе только возрастает - если Торчвуд все еще не здесь, значит, он где-то в другом месте. Каком-нибудь пустынном и заброшенном, страшном и пугающем. Или в до отказа заполненном людьми, где не протолкнуться.

Энвен тихо смеется, облизывая ложечку. На блюдце остаются только крошки и делать вдруг становится решительно нечего. Экран телефона успевает мигнуть, прежде чем Энвен нажимает на когда-то зеленую кнопку и подносит к уху.

- Ты где?

Мама не в себе. Энвен видятся ее руки, сжимающиеся и разжимающимся, по которым сразу знаешь - волнуется. Ей слышатся удары пальцев по рулю - от безысходности. И взгляд, такой суровый и теплый одновременно.

- У меня тоже много вопросов к тебе, - выдавливает Энвен. Как-то резко хочется все закончить и сказать - я в кафе в семи минутах от дома, приходи. Но вопросы у Энвен есть, апельсиново-пыльные и ждущие ответов. А мама с ее деревянными тонами и резкими движениями как раз тот человек, кто их прячет. Если это не так, то их с Риком деятельность - пустая и глупо-безнадежная.

В трубке помехи и звуки двигателя - едут куда-то.

- Что за вопросы?

- Про Джека.

Скрип тормозов режет слух - болезненно и грубо. Энвен отводит руку с телефоном подальше от уха, включает громкую связь. На другом конце отвечать не спешат. Топчутся на месте и дышат в трубку.

- Не понимаю, о чем ты, Энвен, - отвечает мама, и Энвен тут же хочется накричать на нее. Просыпаться градом, обрушиться и исчезнуть.

Становится настолько обидно и неприятно, что встать бы и топать ногами. Стучать кулаком в дверь и требовать ответа. Но Энвен только молча кладет телефон на стол и смотрит на него пристально. Рик бы сказал - серьезно. Но Рика нету, его почти что совсем нету. Все, что от него осталось - воспоминания, замыленная фотография, браслет, следы от пальцев на ее подоконнике. И доступ к Торчвудским файлам.

И последнее сейчас кажется самым ненужным.

~~~