[kate-magnolya]

Ну, кажется из драббла оно выросло во что-то огромное...для меня, по крайней, мере. Огроменное, я бы сказала.

Автор: magnolya
Фандом: Торчвуд + Доктор Кто
Герои: Энвен, Джек
Тип: джено-гет
Статус: закончен

первая часть

У Джека на плечах - узоры из снежинок. Серые на сером, тающие и почти прозрачные. Энвен идет рядышком, делая два своих шага на один Джека, и ее глаза на уровне его плеч. И все, что ей видно - эти самые узоры, расплывающиеся, до безобразия нечеткие. Дышит Энвен рвано, обрывками. И хочется ей схватить Джека за руку, остановиться и отдышаться. Собственно, больше ей ничего и не хочется.

Но Джек взрослый и дышит ровно. И разговаривает с Рексом - громко, размашисто, не слыша, как она задыхается. Джек ее вообще никогда не слышит, потому что не слушает. Энвен для него всего лишь маленькая девочка, дочка подруги. Та, что плетется сзади, словно на невидимом поводке.

- Сюда-сюда-сюда, - Рекс открывает стеклянную дверь и пропускает их в неправильной формы зал. Очередной.

Внутри пахнет свежими булочками и кофе. Энвен согревается от одного только запаха тепла, перед глазами все плывет. Кто-то хватает ее за локоть и усаживает на мягкий диванчик - не кто-то, конечно, а Джек. Рекс, если и касается ее, то только костяшками пальцев, подталкивая к выходу. Рекс может материться и пошлить при ней, плевать на пол или наставлять на людей пистолет. Но хватать ее за локоть, да еще так, чтобы глаза слезились после - не может. Это все Джек.

- Гвен опаздывает. Где ее черти носят?

Энвен сидит у окна и руки держит перед собой на столе. В уголке глаза - рукава серого пальто. У Джека всегда одно и то же пальто. И лицо. И улыбка, немного неровная - одна и та же. И на руке что-то вроде браслета, про который Джек иногда говорит - очень важная штука.

Рекса Энвен не замечает. Наверное, вообще никогда. Ведь если рядом есть Джек, зачем вообще нужен Рекс? Разве что двери открывать, да?

Они снова говорят - о своем, конечно, пошло-рабочем. Энвен противно от таких разговоров и потому она привычно смотрит на свои руки с короткими пальцами и неровными ногтями. Мысли об этом ужасе отвлекают от знакомых с самого-самого детства голосов. Знакомых, но бесконечно далеких.

- Она должна уже была быть здесь.

Энвен все же немного их слышит и, безусловно, понимает. Мама опаздывает, что ужасно злит Рекса и немного пугает Джека. Энвен думает, что бы они чувствовали, если бы опаздывала она, а не мама. И ей кажется, что Джеку было бы больше всех наплевать. Он, конечно, должен о ней заботиться, но на самом деле совсем этого не хочет. Иначе бы хоть иногда ее слушал вместо того, чтобы говорить самому.

Энвен плохо понимает, что происходит вокруг, отчего они вдруг покинули родной и уютный Кардифф, зачем мотаются по кофейням Лондона и почему ей приходится бегать за Джеком и Рексом. Все слишком быстро происходит, настолько, что ей и отдышаться-то особо некогда. Но оно происходит - пистолеты, мат, бесконечные заснеженные улицы, неведомая опасность и серое-серое пальто, мелькающее перед глазами. А спрашивать, где отец, Энвен боится.

Звонит телефон Джека и оттуда вырывается голос мамы - радостный. А Джек коряво улыбается, Рекс рвет салфетку и перестает сжимать пистолет в кармане куртки.

- Уходим. Энвен!

У Джека какой-то свой акцент для ее имени. Неповторимый, но раз от разу повторяющийся. Равнодушный, приглушенно-резкий. После своего имени в его исполнении хочется невозможного.

Они выходят на улицу и Энвен чувствует, что ноги подкашиваются. Устала. Джек просит не отставать, Рекс осматривается - как обычно. Снова спешить, снова не видеть ничего, кроме серого пальто и подтаявшего снега на нем, снова думать о том, что, будь его воля, Джек бы ее тут бросил. В Лондоне, дурацком, напичканном кофейнями Лондоне.

Энвен не смотрит под ноги, не смотрит по сторонам - только вперед. И именно поэтому понимает, что с каждой секундой Джек все дальше. Все дальше и не оборачивается, чтобы проверить, идет ли она за ними или нет.

На Лондон падает серый снег и Энвен совсем останавливается. Запрокидывает голову и смотрит в пепельное небо. Если она будет стоять здесь и смотреть вверх, когда-нибудь Джек, заметивший, что она пропала, вернется, и тогда она увидит его лицо в небе. А Джек начнет говорить - о том, что отставать нельзя, об опасности, о том, что на нем ответственность за ее жизнь и еще много чего. Джек всегда говорит и никогда - никогда! - не слушает.

Но стоять с запрокинутой головой безумно неудобно, а руки без перчаток мерзнут. Пешеходы толкают ее, маленькую девочку, оставшуюся одну под серым небом опостылевшего Лондона. Все же не такая уж она и маленькая, конечно, но это только для себя. А для Джека - маленькая и ничего не значащая.

Энвен подходит к пространству между домами - немного угловатому, с меньшим количеством спешащих неведомо куда лондонцев. Останавливается у полицейской будки и дышит на свои замерзшие пальцы. Больше всего ей сейчас хочется вырасти, отдышаться от бега и перебить бесконечную болтовню Джека.

Энвен смотрит в ту сторону, откуда пришла, надеясь заметить в толпе серое пальто вернувшегося за ней Джека. Но того нет. А из полицейской будки, возле которой она стоит, высовывается человек, на полицейского совсем не похожий. Он улыбается - и Энвен улыбается в ответ. Просто так.

- Это Лондон? - спрашивает незнакомец.

- К сожалению, - отвечает Энвен, по-прежнему пытаясь следить за шумной улицей.

- Лондон это проблема?

- Не то слово.

- Проблема требует решения?

Энвен чувствует, как настроение поднимается с паршивой отметки "ноль". Она смотрит на незнакомца и сквозь него - внутрь синей будки. Ей кажется, что там, за его спиной, чуть больше, чем... И почему-то именно сейчас ей вспоминаются дурацкие и абсурдные истории Джека, выводившие когда-то ее из себя. Истории про Доктора, путешествующего в пространстве и времени в синей полицейской будке. Энвен видит перед глазами ярко-красную бабочку, смотрит по сторонам, проверяя, синяя ли будка, и чуть приподнимается на носочках, чтобы увидеть, что прячет за спиной незнакомец, и, кажется, даже замечает там какой-то экран.

- Вы Доктор, - говорит она почти шепотом, но довольно уверенно.

- Это проблема?

- Нет, решение.

- Решение чего?

- Проблемы.

Доктор понимающе улыбается и отходит в сторону, приглашая ее войти. Энвен кажется, что ни черта он не понимает, но шаг внутрь все же делает. Двери за ней закрываются и ей становится очень-очень тепло, по-настоящему, даже теплее, чем дома.

А в нескольких кварталах от исчезающей будки Джек оборачивается и замечает, что Энвен нет рядом. И срывается с места.
***

вторая часть

У Джека дела всегда непременно важные, но это скорее оправдание - для друзей, себя и чего-то хотящих от него незнакомых людей. Для всех, в общем-то, кроме Рекса. И Доктора, но Доктора нет в его жизни уже много лет.

Просто те, кто рядом, стареют, а Джек не может этого не замечать. Он смотрит на Гвен и видит все новые и новые морщинки у нее на лбу и вокруг глаз. Может, и не сильно заметные, но только не для него. Каждая их встреча входит тонким лезвием в его сердце - не смертельно, но страшно, болезненно... Каждая встреча - очередное напоминание, что все умирают, уходят, остается лишь он один. И еще Рекс с Доктором. Но только Доктора нет в его жизни, а Рекс не упускает случая напомнить, из-за кого стал таким.

Джек сжимает в просторных карманах своего пальто телефон и старается идти быстрее. Гвен ждет их почти в миле отсюда с двумя связанными инопланетными преступниками и, возможно, Рисом в подвале - так что поторапливаться точно стоит, кто знает, когда придут остальные.

Энвен, не отставай, Энвен, - думает Джек и пытается незаметно посмотреть себе за спину. Ему было бы спокойней, если бы Энвен осталась с бабушкой или друзьями в Кардиффе. Но решает Гвен, а ей спокойней, если рядом с ее дочерью Джек. Смешно. У Джека мурашки по коже каждый раз, когда приходится смотреть Энвен в лицо. Джеку кажется, что с каждым днем оно становится все больше и больше похожим на лицо Гвен - то, которое он знал. А не это, серьезное, немного агрессивное и с вечно настороженными глазами.

Энвен всегда молчит. Джек пытается разговорить ее - всегда пытается! - но не выходит. Он чувствует себя невозможно глупо рядом с ней, глупее даже, чем когда в Межгалактическом Зоопарке фотографировался с чешуйчатой пандой в желтом костюмчике.

Джек, бывает, сравнивает Энвен с Гвен, но находит все больше различий, которые никак не мешают ему забываться. В такие моменты все острее почти слетающее с языка "Гвен" в адрес Энвен. Но, кажется, он ни разу еще не... Впрочем, он может и ошибаться.

Холодный ветер дует ему в лицо, и приходится отвернуться. Джек закрывает щеки отворотом пальто и как бы невзначай смотрит на Энвен. Но Энвен нет. Он хватает Рекса за рукав и, прослушав стандартный набор ругательств в свой адрес, выкрикивает:

- Иди за Гвен. А я...Энвен пропала.

Буквально секунду спустя, Джек уже бежит против потока людей, осматриваясь, пытаясь отыскать Энвен взглядом, но все больше надеясь, что она заметит его и окликнет. Но - увы. Джек пытается набрать ее номер, чтобы потом отследить звонок, но ничего не выходит - телефон Энвен вне зоны.

Что значит вне зоны?! Метро?...

Джек спускается в переход - ближайший, который ему попадается, спрашивает полицейских и просто прохожих. Но у Энвен слишком неприметная внешность, чтобы описать узнаваемо. И куртка темно-серая, чтобы не выделяться - сейчас опасно.

Джек поднимается на поверхность и снова набирает Энвен. В голове мешается последний месяц их сумасшедшей жизни, последние дни в Лондоне и мерзкий запах кофе, а Энвен все так же вне зоны. Джек ненавидит кофе, ведь тот напоминает о Янто. А Янто нет - он вне зоны теперь навсегда.

В проходящих мимо него девушках ему мерещится Энвен. Он хватает их за руки, разворачивает, но видит абсолютно чужие лица. Испуганные и непонимающие. Спускается в подземные переходы, заглядывает в магазины, сувенирные лавки, во все переулки, кафе, ресторанчики...

Звонит телефон, и Джек на секунду решает, что это Энвен. Но - Гвен. И абсолютно не в себе.

- Какого черта ты натворил, Джек Харкнесс?! Где моя дочь?

- Гвен, я найду ее...

- Естественно, или я найду тебя.

Джек возвращается туда, где точно видел Энвен - к кофейне, в которой они последний раз грелись. Там, где должны были встретить Гвен, но та не успела. Джек понимает сейчас, что забыл узнать, нашла ли Гвен Риса - был он в том подвале или нет? Джек знает, что забыл сказать ей все, что думает по поводу ее самодеятельности, и знает теперь, что ничего не скажет - ведь Энвен пропала. Он в который раз набирает ее, но все по-прежнему.

Джек идет по тому же маршруту, по которому они шли с Энвен и Рексом совсем недавно, и спрашивает в киосках и угрюмых полицейских, не видели ли девушку пятнадцати лет, невысокую, в темно-серой куртке, с подстриженными лесенкой волосами и небольшим количеством веснушек. "Знаете, сколько таких?" - отвечают ему, и Джек настолько же согласен с ними, как и нет. Энвен особенная, если уж при взгляде на нее у самого Джека Харкнесса - бессмертного капитана Джека Харкнесса! - мурашки по коже.

На одном из перекрестков он встречает Гвен. То есть еще и Рекса с беспомощным Рисом, но только Гвен ударяет его по щеке, а после вцепляется в его плечи и трясет - отчаянно.

- Ты всегда ее защищал, всегда, какого ж черта теперь происходит? Джек!

- Я найду ее.

Он переходит улицу и заглядывает в книжный, не замечая, что Гвен идет следом. Но и здесь Энвен тоже не видели - сюда вообще почти никто и не заходил в последний час. Джек возвращается к двери, но его останавливают - Гвен. Отводит его в сторону, толкает к стене, а ему кажется, что, не будь он бессмертным, Гвен бы даже пистолет достала.

- Чего я не знаю?

- Мы теряем время, - отзывается Джек и облизывает сухие губы. Он пытается вырваться, но Гвен держит крепко. Джек знает, что если захочет, то оттолкнуть ее не проблема, но...он просто не хочет.

Джек смотрит на ее лицо и почти ничего не чувствует. Кроме привычного ощущения безысходности и еще чуть-чуть обиды. Джек закрывает глаза и представляет лицо Энвен - похожее, почти копию, но - другое. Он уверен чуть ли не на все сто процентов, что теперь вместо заложника у этих гребанных инопланетян Энвен, а не Рис.

- Ты чего брыкаешься! Эй! Эй! Прекрати.

Гвен слегка бьет его по щеке, и Джек приходит в себя.

- Ты теряешь время. Я, вместо того, чтобы...

- Джек, я, черт подери, мать, я чувствую, что что-то происходит. Объясни сейчас, - Гвен замолкает, но после продолжает: - Это все они. Они забрали Риса случайно, но Энвен...ее специально, потому что знали, что Риса мы освободили. Так? Джек? Она у них, и мы понятия не имеем где. Я звонила, телефон не отвечает, хватит ходить по улицам и заглядывать в магазины - это бесполезно. Ее похитили, не могла же она заблудиться.

- Могла, - шепчет Джек. Конечно не могла, - думает он про себя, но признавать этого вслух не желает.

- Хватит. Джек, ты сам говорил - все серьезно.

- Да, и просил оставить ее дома!

- Конечно, одну! Смешно.

- В Кардиффе совершенно безопасно. А здесь у нас работа, а я только и делаю, что о ней беспокоюсь!

Джек чувствует, как ослабевает хватка Гвен. Ему даже кажется, что она отпускает его совсем, но это только иллюзия.

- Не нравится мне твой тон.

- Прекрати, то, что ты делаешь, глупо и бесполезно. Иди лучше возись со своим Рисом, меня оставь. Оставь меня, Гвен. Одного. И вообще...

Он отталкивает ее и выбегает на улицу. Не смотрит на совершенно обессиленного Риса, не обращает внимания на Рекса - просто идет дальше и заглядывает в очередной переулок. Люди-люди-люди...Энвен нет. Он смотрит вверх, в небо, смотрит вниз, в покрытый следами снег, смотрит по сторонам, ища ее, ее отражения, выгоревшие летом волосы, высовывающиеся из-под капюшона. Ищет ее в окнах, машинах и на диванчиках кофейн. Но Энвен нигде нет. Растворилась. Бесследно.

- ЭНВЕН! - кричит Джек в пустоту. - ЭНВЕН!

А в ответ ему только резкие потоки ветра - и тишина.

***

третья часть

Энвен стоит у дверей, положив левую руку на ручку. Доктор, обросший щетиной, улыбается ей почти также, как в день их встречи, разве что еще теплее. Энвен не хочет уходить или хочет - сама не знает. Ведь это то самое место и почти то самое время, откуда она когда-то сбежала. Только теперь Энвен совсем другая.

- Соскучишься - прилетай, - говорит она, и это так сложно, что даже хочется расплакаться.

- Соскучишься - зови, - отвечает ей Доктор, а Энвен понимает, что ему, кажется, еще сложнее, чем ей.

Доктор смотрит в пол, Энвен - в потолок. В пору уже открыть дверь и вернуться в мир, по которому за это время успела соскучиться. В серый Лондон, являвшейся ей во снах. Серый, затерянный в снегу и тумане, с подтаявшими узорами...

- Ты не хочешь с ним встретиться, да?

- Нет, ты знаешь. Но можешь передать ему привет, - Доктор отворачивается и отходит к панели Тардис. - И рассказать, как мы разделались с компанией гигантских Далеков.

- О, ему понравится.

Они смеются, вспоминаю ту забавную историю и еще сотни других, произошедших за это время. Доктор обходит панель, Энвен следит за ним, почти не отрываясь. Ей так сложно представить, что с сегодняшнего дня в ее жизни не будет Доктора, не будет приключений и других планет. Она вспоминает, как пару недель назад решила, что вернется домой, и как сообщила об этом Доктору. И то, каким взглядом он смотрел на нее, предлагая еще чуть-чуть задержаться.

- Мне пора, - Энвен поднимает руку, думая помахать, но опускает.

- Выходи осторожно, мы все-таки невидимы. Ну, знаешь...

Энвен знает. Знает, что Тардис открывается щелчком пальцем, умеет приземляться тихо и становиться невидимой. А еще Энвен знает, кто рассказал об этом Доктору. И что ее уже нет. Энвен помнит первое приключение в Тардис, первые разговоры и то, как Доктор иногда называл ее Ривер.

Он оговаривался, но зато слушал. Джек - никогда не слушал, только говорил. А Доктор мог час тараторить про звезды, а потом сесть, нацепить на себя давно обгоревшую феску, поправить бабочку, сложить руки на груди и слушать ее. У них было невероятно много времени на то, чтобы выговориться и выслушать.

Доктор показал ей старейший утес во Вселенной и высеченную на нем надпись. Они сидели на самой его вершине на подушках, свешивали вниз ноги и ели копченую рыбу. А Энвен тихо, боясь, что кто-то еще услышит, рассказывала Доктору про Джека. Про то, как он вваливается в их дом и выдирает из нормальной жизни. Про то, что у него всегда серое пальто и неприятности мирового масштаба. Рассказывала, что у мамы пистолет в тумбочке, а у отца больше нет лишнего веса, как раньше. И про то, что в последний раз Джек повез их всех в Лондон, а отец пропал куда-то. И что они таскались по городу, останавливались в странных местах и зачем-то то и дело заходили в кофейни.

Энвен скучала, но была рада сбежать. А Доктор говорил ей время от времени, что сбегать не всегда разумно. Но никогда не предлагал вернуться. Энвен и не спешила - спасать Доктора от одиночества было некому. Или ей просто хотелось так думать.

- И маме привет, - слышит Энвен, выходя на заснеженную улицу.

Смотрит внутрь - последний раз - и прикрывает невидимую дверцу. Делает несколько шагов назад, не оборачиваясь, словно это поможет увидеть, как улетает Тардис. Сейчас ей хочется, чтобы та стала видимой и исчезла на ее глазах. Тогда бы реальность происходящего - произошедшего! - не вызвала бы сомнений.

Тардис исчезает беззвучно, что лишний раз напоминает Энвен о несчастном Докторе. Докторе, потерявшем Ривер, Докторе, заблудившимся и отчаявшимся, Докторе, подобравшем ее, маленькую Энвен, на улице Лондона целую вечность назад и показавшем ей Вселенную. Невероятную, завораживающую и необъятную. А сейчас он снова остается один. Кто знает, может быть, где-нибудь в другой части Лондона он подберет другую девочку и покажет ей то же, что показал Энвен...

- ЭНВЕН!...ЭНВЕН!

Ей кажется, что кричат прямо в ухо. Кричат рядом, отчаянно и далеким знакомым голосом. Она оборачивается, а в щеку ей ударяет легкий поток воздуха - Тардис исчезла. А перед глазами расплывается серым пятном знакомое пальто.

- Джек? - спрашивает Энвен, не веря. - Джек?

Все время, проведенное с Доктором сжимается в пару часов. Джек не видел ее всего пару часов, а она его - несколько лет. Сколько точно, Энвен не знает - они с Доктором все чаще спасали миры, а за календарем следить было некогда. Как-то запоздало она понимает, что за несколько минут повзрослела так, что, может, от той ее и не осталось ничего, кроме имени.

- Энвен? - переспрашивает Джек и, видимо, чтобы убедится, аккуратно берет ее руку за локоть.

- Тебе привет от Доктора, - говорит Энвен и чуть отстраняется. - Да, кстати, что у вас тут за инопланетяне, а?

Лондон серый, по-прежнему дурацкий и пахнет - может, конечно, только в ее воображении - кофе с булочками. Пальто у Джека все то же, что, впрочем, неудивительно. А улыбка - совсем другая. Улыбка сумасшедшего.

Энвен кутается в бордовую куртку, купленную за много галактик отсюда и сделанную из какого-то особого материала. У нее в кармане подарок Доктора - миниатюрная звуковая не-совсем-отвертка, как они ее назвали. Больше всего она похоже на волшебную палочку... Энвен еле сдерживает смех.

Может быть, она выросла, а может это просто все Доктор. Но она смотрит на Джека и видит то, что есть - беспокойство и радость. И еще одиночество, то же, что было у Доктора. А больше всего ей хочется сейчас обнять Джека, ведь они не виделись несколько лет... И она обнимает. Может быть, весьма неуклюже, ведь Джек все еще выше ее. Может быть, со стороны очень глупо. Но...

- У меня к тебя один единственный вопрос. Как ты будешь все объяснять своей маме, Энвен?

От Джека пахнет растаявшим снегом. И весь Джек словно растаявший снег. Энвен чувствует, как он улыбается куда-то ей в шею - искренне. Ей даже думается, что для Джека эти пару часов были не короче тех лет, что провела она с Доктором.

Ее ноги отрываются от земли - Джек кружит ее, кружит и не отпускает. А с неба на них падает снег, но это даже неважно. Все вообще неважно, потому что Джек смеется, а ветерок - такой знакомый Энвен ветерок! - появляется из ниоткуда.

Посреди улицы открывается дверь, а из нее высовывается Доктор - уже без щетины и с новой бабочкой. У него в руках огромная тарелка, смотрит он куда-то в сторону и спрашивает, как будто и не их вовсе:

- Вы любите рыбные палочки с кремом?

Невидимая Тардис исчезает беззвучно с тремя пассажирами на борту, а Гвен, стоящая за углом, не может дозвониться теперь и до Джека.