Эти время от времени случающиеся посиделки на кухне с чаем, братом и футболом, помогают - перестает казаться, что все уходит безвозвратно. Нет же, вот оно.

Если не считать евро и нескольких матчей весной, я уже пару лет особо не слежу за тем, что происходит. Каждый день держу в руках брелок на ключах, и мне очень нравится проводить по нему большим пальцем, но это почти единственное, что осталось от того, что было раньше.

От того ошеломительного и безумного, когда мы мчались по городу на машине и слушали радио, и даже мама переживала, потому что мы орали, как сумасшедшие, потому что наши уже вели, а мы все еще были далеко от дома. Как мы тащили вещи из машины, собирали мелочь на яблочный сок и надеялись успеть к началу второго тайма. Как мы успевали, а вещи оставались брошенными в коридоре, но нам было плевать - мы занавешивали окно и вскакивали каждую минуту, кричали и ругались, и проливали сок, и поправляли шарфы на шеях. Я помню. Это было четыре с половиной года назад, но, черт подери, я помню, как будто это случилось только вчера.

Ладно, да, мы просто ностальгировали сейчас. Ваня орал, когда мы забили, а я шипела на него, потому что ночь - смешно, помню, когда мы четыре с половиной года назад, спустя две недели после того безумного солнечного дня, одержали победу, мы орали, забив на ночь, соседей и весь мир. Мы были счастливы. А теперь я шиплю и обнимаю кружку с чаем, но это ощущение в кончиках пальцев оно все то же.

А шарф давно потерян. Все шарфы, кроме того, что папа забрал. Остался только брелок на ключах. И напульсник где-то.

Я не могу представить себя четырехлетней давности без зенитовского шарфа. Это была бы не я. Точно так же, как сейчас будет просто неправильно нацеплять его на себя. Я не люблю эту команду, я любила ту.

Я просто не знаю эту команду. Да, могу вот так сорваться с места, залезть на стол и провести совершенно прекрасных полтора часа, смотря игру, и, конечно, я до конца времен буду повторять вперед, Зенит, вперед за Питер и рыдать, слушая некоторые "футбольные" песни, но...оно всего лишь не уходит безвозвратно, но, тем не менее, оно уходит.